Текстовая расшифровка документального фильма, снятого к 80-летию Бориса Васильевича Литвинова, академика РАН, главного конструктора ядерных зарядов РФЯЦ-ВНИИТФ имени академика Е.И. Забабахина (г. Снежинск).
Этот очерк готовился к юбилею Бориса Васильевича Литвинова. Наверно, такова судьба большинства публикаций – они появляются, как говорится, в связи. Впрочем, сам герой повода не ждет. Его книги о родных людях, о друзьях и коллегах, о работе в атомной отрасли, о природе в разнообразных ее проявлениях, увидели свет не по случаю, а, как говорит Борис Васильевич, потому что пришло время восстанавливать нить событий и судеб и передавать эстафету своим потомкам.
На отзывах, суждениях и рассказах о юбиляре построена эта программа. Мы взяли на себя смелость приобщить к сюжету цитаты из писательского труда Бориса Васильевича. В частности, из триптиха «Грани прошедшего». С помощью цитат эти грани судьбы, как нам кажется, можно рассмотреть и осмыслить более детально.
Борис Литвинов представляет поколение учёных – создателей образцов ядерного оружия. Начав работать после окончания Московского механического института (позже МИФИ) в этой совершенно секретной отрасли в начале 50-х годов XX века, Борис Васильевич в течение нескольких десятилетий был главным конструктором ядерных зарядов в Уральском Федеральном Ядерном Центре (г. Снежинск).
Профессор, академик Российской академии наук, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда, орденоносец, почетный гражданин Челябинской области – это все он. И, вместе с тем, он главный конструктор. В отношении Бориса Литвинова это повседневное обозначение должности становится шире, становится самодостаточным. В нем – позиция, оценка и отношение к человеку, его внутреннее содержание, суть. Борис Васильевич Литвинов был и остается главным конструктором.
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «…жизнь развивалась так, как она складывалась, и мы – миллионы простых советских людей – жили и не ведали, что происходило и что куда развивалось. Газеты и радио сообщали одно, а по слухам доходило другое. Хочешь – верь, а не хочешь – не верь. Так и до сих пор, так и всегда будет. Так что не распускай слюни, стисни зубы покрепче и продолжай работать …».
Б.В. Литвинов: «То, чем я гордился, таких вещей много – не наградами, а результатами, действительно. Даже некоторые отрицательные результаты и те, надо думать: как, чего, как решать, то есть толкали мысль. Я могу перечислить целый набор задач, который решается, решались. Я горжусь тем, что я был один из участников этой работы или инициатором этой работы» (из фильма «50 лет ВНИИТФ»).
Бриш Аркадий Адамович, почетный научный руководитель ВНИИА, Герой Социалистического Труда, участник испытания первой ядерной бомбы СССР: «Таланты его не иссекаемы. Его можно сравнить с источником непрерывной творческой энергии. Если выражаться, сравнить его с источником ядерной энергии, то у него громадный период полураспада. То есть он в течение многих лет, многих десятилетий трудится в нашей области, и таланты его не иссякают. Можно его сравнивать и сказать, что он достойный приемник, продолжатель дела, которое решал Курчатов, Харитон, Щёлкин, Забабахин. Он продолжает дело, которое начали эти великие учёные. С ним всегда можно договориться, потому что с некоторыми людьми трудно договориться. Они как-то «зацикливаются» на каком-то вопросе, и трудно преодолеть. А Борис Васильевич всегда склонен к дискуссии, обсуждению и принятию правильного решения. Всё наносное – это была пена, она прошла, остались только прекрасные взаимоотношения, прекрасное взаимопонимание, поэтому меня просто поражает – насколько окружают нас хорошие люди. Нужно только как-то их воспринять правильно. И правильно понять, что мы общаемся с очень выдающимися прекрасными людьми, прекрасными тружениками. У него гармоничное сочетание учёного, конструктора, технолога, исследователя и прекрасного человека. Вот так могу сказать – разумное сочетание».
Каменских Иван Михайлович, заместитель генерального директора Госкорпорации «Росатом», в РФЯЦ-ВНИИТФ 1970–1999 гг., с 2000 г. в Центральном аппарате управления отраслью: «Борис Васильевич Литвинов – это целая эпоха создания ядерного оружия. Это ответственность, это скрупулёзность принятия решений, и, самое главное, наверное, проработанность вопросов. Естественно, мы сегодня находимся в другом мире, и то, что было сделано, когда были ядерные испытания, сейчас этого нет. Конечно, привлечь народ в такое тяжелое время, молодой народ, который бы подхватил все, что было заложено. И надо принимать серьезные меры для того, чтобы выправить эту ситуацию. Борис Васильевич, когда ушёл в лабораторию свою, стал обсчитывать, отцифровывать изделия, я думаю, что история вся в цифрах и появится. И весь набор испытанных, разработанных ядерных зарядов он ляжет именно на полки для того, чтобы молодые люди изучали в современном стиле, чтобы могли взять флэшку и посмотреть, что же там получилось-то раньше, а почему не сработало. Он, я имею в виду Бориса Васильевича, всегда говорил: «Вы анализируйте изменения в серийных изделиях, к чему они приведут в целом. Каждое изменение в отдельности – не страшно, а вот в комплексе - к чему это приведет?» Вот этот вопрос он всегда задавал. Его эрудиция, его подготовка, просто он по-другому не мог жить».
Рыкованов Георгий Николаевич, директор – научный руководитель РФЯЦ-ВНИИТФ, член-корреспондент РАН: «Мы говорим о Борисе Васильевиче Литвинове, но, в моем понимании и представлении, конечно, надо говорить о двух людях – это о Евгении Ивановиче Забабахине и Борисе Васильевиче Литвинове. Это, особенно для меня, было ярким впечатлением и важным тогда, когда я пришел в институт молодым специалистом. И так получилось, что они вдвоем находились в кабинете у Евгения Ивановича и пригласили меня выслушать и задать вопросы по той разработке, которой я в то время занимался. Для меня это было крайне удивительно и неестественно: я тогда мало что понимал, мало в чем разбирался. Два таких человека, уважаемых, которые в моем понимании находились на недосягаемой высоте. Они вдруг решили выслушать молодого специалиста и задать ему ряд вопросов. Вот это меня крайне поразило, и эта черта Бориса Васильевича Литвинова оказалась вполне естественной для него, вполне нормальной. Он не чурался общаться с людьми различного уровня. Старался получать максимальную информацию. Его рекомендацию, или совет, который он в последствии дал, я для себя запомнил на всю жизнь. Его слова были таковы: «Если хочешь хорошо провести время – иди к генералам, если хочешь разобраться в ситуации или в вопросе – иди к майорам и полковникам». И, по существу, этот завет является для меня руководящим или направляющем сегодня.
Помимо демократичности, которая резко отличала, я должен сказать, весь институт от московских институтов, и я в последствии в этом неоднократно мог убедиться. Помимо демократичности у Бориса Васильевича всегда был очень живой интерес к тем проблемам, которыми он занимался. Он старался докопаться до глубины, старался выяснить для себя всё, с тем, чтобы он мог разговаривать по вопросам и с теоретиком, и с конструктором, и с экспериментатором, который получал результаты. Вот такая детская любознательность – это наиболее яркая черта, которая у него была, и которая есть в настоящее время. Поэтому, мне кажется, что та работа, которой Борис Васильевич занимался раньше, и те результаты, которые он достиг, они связаны, в том числе, и с этой чертой его характера. Несмотря на те дополнительные и важные черты, которые у него были: серьезное отношение к делу, скрупулёзное отношение к делу, многократная проверка всех решений и выверенность всех решений путем обсуждения в различной аудитории, и так далее».
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «… из сборника этюдов времена года: я не хочу сказать, что я награжден каким-то особым даром видения. Нет, я – не ясновидец. Но я очень внимательно смотрел вокруг, не торопился на митинги и собрания, а слушал, впитывал окружающее, тратя на это минуты и часы своей жизни. Может быть, кому-то эти записки помогут увидеть и понять ту великую связь с Природой, которая живет в нас, несмотря на все попытки цивилизовать нас настолько, чтобы мы забыли эту связь, не радовались ее каждодневным маленьким чудесам…».
Ананийчук Владимир Николаевич, начальник отдела научно-технической информации РФЯЦ-ВНИИТФ: «Он очень многогранный. Я восхищаюсь всегда его широтой знаний, взглядов на вещи, его изумительной свободой мышления. Это очень важно для человека. Он очень раскован в этом, и он свободен в своих мыслях. Восхищает его интеллект, его мощный такой интеллект, и это интеллект очень разносторонний – не в одной какой-то области, а во многих областях: знаний, философии, отношений между людьми, его взгляды. Я считаю, что я очень многому у него учился, и продолжаю учиться, общаясь с ним. Потому что каждая встреча всегда что-то дает и дает довольно много. Мне довелось общаться с Борисом Васильевичем еще много лет назад, когда я работал в городском комитете комсомола. Тогда нам было очень важно, чтобы руководители подразделений, наши ведущие специалисты общались с молодёжью, тоже передавали опыт, заботились об этом. Борис Васильевич в этом отношении очень многое сделал для молодых специалистов конструкторского бюро, коллективов, которые он возглавлял. Потому что он был очень внимателен к разработкам молодых специалистов, инженеров и поддерживал их всячески. Иногда поддержка эта была и вопреки даже мнению непосредственных руководителей, которые не верили в какие-то моменты той или иной разработки, и Борис Васильевич умел это преодолевать.
Его внимание к молодым не только ограничивалось какими-то встречами, это был результат его творческой работы. По созданию, например, книги «Основы инженерной деятельности», которая была издана в 2000 году Уральским университетом – УГТУ-УПИ. Это книга, в которой он соединил разрозненные знания, привел их в единую систему и дал общий взгляд на инженерное дело. Да, действительно, студенты учат какие-то дисциплины, получают знания. А вот получить какой-то общий взгляд – такого предмета нет в программах. А вот в этой книге Борис Васильевич сумел показать и радость труда инженера, и широту взгляда, и, в том числе, предупреждает о тяготах повседневной инженерной деятельности, место инженера в обществе, взаимоотношение инженера к своей работе, к конструкции, к тому механизму или какому-то предмету, созданному им.
Когда я увидел его рукопись книги «Времена года», которую он написал, его наблюдения за природой, это было просто удивительно. Человек открылся с еще одной стороны, очень интересной. И я тогда помню горячо взялся за то, чтобы как-то помочь Борису Васильевичу её издать. Были разные попытки у нас с ним, но, в итоге, у нас реализовалась идея издания этой книги здесь - в Екатеринбурге, в издательстве «Академкнига». Получилась очень интересная книжечка, она небольшая. Она интересна еще и тем, что иллюстрации к этой книге сделал член-корреспондент академии наук Виталий Евгеньевич Щербинин. Под этой обложкой соединились увлечения двух очень интересных людей – литератора и художника. Это человек, который трепетно относится к накопленным знаниям. Это любимый читатель нашей библиотеки. Читатель, который подарил библиотеке института свыше 1000 книг из своей личной библиотеки. Они помечены специальным знаком – мы пометили эти книги – и это, конечно, тоже очень хороший знак и внимание, которое заслуживает всяческого уважения».
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «… особенностью всякой научной работы является известная отчужденность одних научных работников и других научных коллективов от других коллег. Главной причиной этого явления, по моему мнению, является то, что у всех своих забот невпроворот. Поэтому так важно обсуждать взаимодействие научных сотрудников, регулярно посещать научные семинары, дискуссии, конференции и пр. …».
Лебедев Лев Леонидович, ведущий научный сотрудник, в отрасли с 1951 года, в РФЯЦ-ВНИИТФ со дня его образования (1955 г.): «Борис Васильевич создал по существу школу. Эта школа в лице нашего КБ-1 достаточно, я бы сказал, содержательна и уверенна, и достаточно значима. Почему? Потому что сейчас при таком массовом оттоке научных кадров, остаются те люди, которые имеют определенный запас знаний, и эти знания они могут передать молодым, которые должны взять в свои руки нашу тематику, продолжать ее развивать, совершенствовать. И в этом, конечно, его тоже большая заслуга. Подводя итоги, это три момента – это техническая сторона, литературная сторона и сторона общественно-политической его деятельности. Он, я очень хорошо помню, когда еще в советское время, он был членом горкома, и его выступления на партийных собраниях, на конференциях – исключительная принципиальность. Он, выступая, не оглядывается назад – Хрущев это, Брежнев сказал или кто-то еще там сказал – он высказывает свою точку зрения и её аргументирует. Очень убедительно».
Встреча с учащейся молодежью города Снежинска («Сто вопросов взрослому»), март 2008 года. Ведущий: «Борис Васильевич, а какие качества помогли вам стать академиком?»
Литвинов Б.В.: «Я даже не знаю. Я тогда не думал, что стану академиком. Учился я хорошо. Но это не потому, что я хотел стать академиком. Потому что было интересно. Такой характер, что надо всем поинтересоваться, во все влезть. Когда я учился, я все время работал на кафедрах института, где я выполнял просто технические работы. И, вообще, ребята, самое лучшее чего вы можете достигнуть – это работать, работать и работать. К сожалению, по-другому не бывает».
Никитин Владислав Иванович, помощник директора РФЯЦ-ВНИИТФ: «Чем интересен Борис Васильевич – это человек совершенно невероятной эрудиции, интеллекта. Есть слово «академик» – классически вот он и есть. Это не надуманное, это не придуманное, это его суть такая. Не просто знать все, но уметь объяснить все, предсказать что-то, научить. Очень доброжелательный человек. Я бы не сказал, что простой – за панибрата, нет. Просто очень доброжелательный, с людьми разговаривает по-человечески, так скажем. Может какие-то другие слова придумать, но по-человечески. Хотя, еще раз скажу, что очень непростой человек. Если ему что-то не нравится, он это может сказать «в лоб» любому. Тут он не оглядывается ни на какие ранги, то есть принципиально.
Мне приходилось участвовать в написании нескольких историко-публицистических статей, в которых я был одним из соавторов Бориса Васильевича. Не было случая, чтобы он с карандашом не прошелся и не сделал несколько правок, супротив которых и возразить нечего. Просто так отмахнуться – расписался и идите – нет. Он обязательно прочитает, он подумает и внесет свой вклад, свою лепту в это дело. Он среди всех прочих своих работ и забот, является председателем одной из комиссий ПДТК, так называемой. Это комиссия, которая занимается оформлением всяческих статей для открытых публикаций. Одну из таких комиссий Борис Васильевич возглавляет уже много лет. Так вот, что интересно, обсуждается какая-нибудь статья, вдруг, чуть-чуть тема в сторону отошла. Всё, Борис Васильевич вцепляется и начинает вспоминать на эту тему многие десятки лет назад. Всегда удивлялся и удивляюсь памяти. Он в деталях помнит все разработки, которые проводились при его участии и даже без его участия, все равно знает. Свои-то и подавно. Ему небезразлично, что и как делается. И поэтому всегда было интересно, забыли мы про это ПДТК, сидим, разинув рты, слушаем. А Борис Васильевич вспоминает, что было, и как делалось. И фамилии, и индексы разработок, и какие-то технические детали по этим разработкам. Как будто это было вчера».
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «…исправлены ошибки, и вероятно, сделаны новые. Без этого нельзя, иначе что же мы будем исправлять в будущем? Не согрешив, не покаешься, а потому спешим грешить, не торопясь каяться. Да и зачем с этим торопиться? Гром небесный не гремит, земля не разверзается, Архангел Божий, наверное, забыл дорогу к нам…».
Интервью Б.В. Литвинова телепрограмме «Очевидное-невероятное», канал «Россия», лето 1997 года: «Рассказы про моральную ответственность учёных, они начались ведь очень давно. Вспомните Конан Дойля – профессор Мориарти и т.д. Никакой ядерной энергии не было еще, а Мориарти собирался что-то там такое с миром сделать. «Гиперболоид инженера Гарина» тоже популярная такая тематика. Обратите внимание, что эти темы, они возникают не в любое время. Когда общество, наука, все развивается нормально – вот так, как было в послевоенные годы и до 80-х годов нашего века, и, соответственно, в прошлом веке – там тоже есть периоды, то нет мистики, религия довольно спокойно себя ведет. Как только начинается переломный период, тут же задается вопрос: «А ответственен ли учёный за то, что он делает?». Первый вопрос. Потом: «А как же космические силы?» Если говорить о нашей ответственности, то мы ничего такого не сделали, что привело к какой-то гибели людей. Но мы сделали все, чтобы не было войны. И не мы себе это приписываем. Известно, что Леди Тэтчер – женщина, которой не откажешь ни в уме, ни в силе, ни в чем. От нее пошло, что мы обязаны ядерному оружию тем, что мы живем в мире. Спорно это утверждение. Но нет другого – не с чем же сравнивать. Есть такая действительно ситуация, что мир, начиная после первой мировой войны, ни разу не ввергался ни во что подобное – в ситуации первой мировой войны, второй мировой войны, не было таких ситуаций, а период уже достаточно длинный прошел. Этот же вопрос много раз задавали Андрею Дмитриевичу Сахарову. И при всём его пацифизме, он сказал, что я ни о чем не жалею».
Мурашкин Борис Михайлович, начальник отдела научно-теоретического отделения РФЯЦ-ВНИИТФ: «В 1962 году с сентября и начала октября месяца наш институт проводил серию испытаний на Новой Земле. И я, как один из теоретиков, разработчиков ряда этих мощных зарядов, полетел на Новую Землю. Этот месяц, или даже больше, проведенный рядом с Борисом Васильевичем, у меня оставил очень мощные впечатления. Понимаете, молодой главный конструктор. Причем, до этого у нас были не очень удачные испытания, а тут эта сессия была очень мощной. Кстати, за эти испытания наш Федеральный Ядерный Центр (тогда институт), группа товарищей была награждена Ленинской премией. С этого момента я с Борисом Васильевичем, как говорится, не разлей вода. Дальнейшая наша деятельность по созданию определенных направлений в нашей работе, которых не было у Арзамаса, она проходила при непосредственнейшем участии Бориса Васильевича. Были всякие нюансы. Мы собирали заряд, уже были подземные испытания, собирали заряд перед штольней, куда заряд заводится, в палатке определенной. В процессе сборки оказалось, что не захватили каких-то приспособлений. А мы уже двое суток собирали этот заряд, чтобы закатить его в штольню, без сна, без отдыха. И уже стоял вопрос: «Что делать дальше?» И было им найдено это решение, заряд был собран нормально, испытание было удачное, то есть, все здорово. Таких эпизодов можно приводить очень много».
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «… как-то мы нашли в отвалах строительного мусора возле будущего военного училища коллекцию минералов. Их вид столь сильно поразил меня, что я до сих пор неравнодушен не только к минералам и горным породам, но и к наукам о них – минералогии и петрографии…».
Фрагмент из фильма «Уничтожение последнего ядерного заряда на Семипалатинском полигоне (Казахстан), 31 мая 1995 года. Б.В. Литвинов: «Степь, степь – это для меня как бальзам. Вот, чтобы ничего не было, только степь. Это парадоксы жизни – не люблю лесов, а живу в лесах».
Из книги Б. В. Литвинова «Грани прошедшего»: «… любознательность, пытливость, желание докопаться до понимания того, что происходит в природе и почему – все это характерно для всех учёных. В XX веке физика стала ведущей наукой, но, к счастью, не стала рассадником зануд. Физики того времени были людьми остроумными со склонностью ко всяким шуткам, розыгрышам и подначкам…
Серьезность, по-моему, должна быть более дозирована, чем смешливость, шутливость, юмор и сатира. К сожалению, стало много излишне серьезных, скучных и неинтересных людей. Приятно вспомнить, что среди моих товарищей зануд не было, а может быть я инстинктивно избегал таких знакомых…».
Встреча с учащейся молодежью города Снежинска («Сто вопросов взрослому»), март 2008 года. Вопрос из зала: «Если жители планеты Земля одновременно задумаются об одном и том же, смогут ли они лишь силой своей мысли отклонить опасный для Земли астероид?»
Ответ Б.В. Литвинова: «Нет. Руками надо работать! Головы одной мало. Надо придумать что-то такое, что позволило бы поворачивать в разные стороны».
Борис Водолага, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ: «У него не было, будем говорить так, каких-то любимых тем, любимых разработчиков, любимых приемов. Он постоянно был нацелен на восприятие нового. Мне доводилось принимать участие, как сотруднику теоретического отделения, в совещаниях и научно-технических советах, которые предшествовали испытаниям. И приходилось видеть нацеленность Бориса Васильевича в случае необходимости принятия жестких, категоричных решений. Однако, я должен отметить, что при наличии, появившихся чуть позднее, аргументов, новых данных, появления новых возможностей в математическом моделировании, он с этими доводами соглашался и свое категоричное решение мог изменить, если его удавалось обосновать. Борис Васильевич всегда понимал, что, если в течение разработки появлялись какие-то идеи, приводящие к улучшению габаритно-массовых характеристик, либо каких-то характеристик, относящихся уже к характеристикам самого ядерного заряда, он решительно шел на эти изменения, подчас ставя свои конструкторские подразделения в очень напряженный режим работы. Но всегда это было полезно для дела, и, как правило, всегда это оправдывалось в тех экспериментах, которыми заканчивалось.
Рисковал ли Борис Васильевич? Да, безусловно, как главный конструктор рисковал. Потому что все понимают, что разработка ядерных зарядов и тогда находилась, и сейчас находится в том состоянии, когда нет полной теории, и приходится оперировать моделями. Раз модели, значит есть какие-то диапазоны ожидаемых характеристик, ожидаемых параметров. И вот, когда уже все выжато, и нельзя сузить этот диапазон, и нужно принимать решение о полигонном испытании, потому что решающее слово за экспериментом, Борис Васильевич смело всегда отстаивал такие идеи – продемонстрировать живучесть нашей техники с полновесным ответом. ВНИИЭФ никогда на такие эксперименты не решался. Наш институт с честью прошел эти труднейшие испытания, и здесь большая роль принадлежит Борису Васильевичу.
Безусловно, авторитет Евгения Ивановича Забабахина, как научного руководителя, был чрезвычайно высок среди сотрудников нашего института. И, безусловно, Борис Васильевич был всегда в числе тех, кто всегда прислушивался к мнению Евгения Ивановича. Но в ряде случаев были дискуссии, то есть это не было – «налево, кругом марш!». Это были дискуссии, подчас острые. Но всегда поражала культура этих дискуссий. Потому что все понимали, и мы в том числе, что на плечах этих двух людей лежит величайшая ответственность. И, скажем, ставить работу, отношения в этой работе, возможно, отношения больших коллективов сотрудников в зависимость от того, что кто-то когда-то неудачно выразился или привел неудачный аргумент, или в каком-то нелестном выражении отозвался друг о друге – это было просто недопустимо. И это было большим уроком ведения вот таких дискуссий. А споры были.
Его занятость, как главного конструктора, наверно, в годы его работы главным конструктором, не позволяла ему раскрыть в полной мере учительский талант, который у него проявился, когда появилось больше времени. Я не помню случая, чтобы он отказал во встрече со школьниками. Я не помню случая, когда он отказался бы прочитать обзорную лекцию студентам старших курсов. Я не помню случая отказа его выступить с напутственным словом перед молодежью, которая в последнее время собирается на свои научно-практические конференции. И всегда это был тщательно подготовленный, выверенный на ту аудиторию, с которой предстояло встречаться, материал с очень деликатным отношением к, может быть, тому состоянию и уровню аудитории. Для того, чтобы никогда и ни у кого не возникало какого-то комплекса неполноценности или отбило желание задать вопрос такому выдающемуся ученому, академику Российской академии наук, легендарному главному конструктору ядерного оружия. Этого не было никогда».
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «… никаких способов продлить жизнь вечно не было, нет и не будет. Можно сохранить память близкому или знакомому тебе человеку только одним способом – вспоминать о них чаще и оставлять после себя память в книгах. В своих воспоминаниях я написал о разных, но одинаково дорогих мне людях… «Красота души» – это о Василии Константиновиче Бобылеве, «Запечатленная жизнь» – это о Александре Семеновиче Гилеве, «Светлый человек» – о Сергее Васильевиче Самылове… Это мои воспоминания одного о многих…».
Вопрос интервьюера: «Кем для вас является Борис Васильевич Литвинов?».
Щербина Александр Николаевич, начальник подразделения РФЯЦ-ВНИИТФ, в отрасли с 1954 года, в РФЯЦ-ВНИИТФ со дня образования (1955 год): «Если коротко, то наставником и очень хорошим старшим товарищем. Он сделал несколько очень серьезных для меня поддерживающих действий. По крайней мере, когда мы готовились, опыт очень такой серьёзнейший и для министерства, и для нашего института – ФО-42-4 на Новой Земле, он прилетел с нами на Новую Землю, и нам в личном разговоре сказал: «Я, мальчишки, прилетел, чтобы поддержать вас, потому что Москва очень сомневается, что у вас что-то получится». И его участие в таких откровенно сложнейших работах, где судьба могла сыграть в любую сторону, его такая поддержка, она всегда, и до сих пор, является примером отношения к серьезной, большой работе».
Фрагмент из фильма «Уничтожение последнего ядерного заряда на Семипалатинском полигоне (Казахстан), май 1995 года, Б.В. Литвинов: «Вот если был ядерный взрыв, туда бы пошли люди и начали снимать пленки, начали бы снимать приборы, материал, который свидетельствует о том, как прошел опыт. Не те люди, которые сидят на берегу возле закрытых форточек меня, в первую очередь, беспокоят. А те люди, которые пойдут первыми. Они должны жить, они должны работать, у них есть семьи, и они не должны подвергаться опасности – быть переоблученными и т.д. Поэтому, если с ними ничего не будет, то и ни с кем ничего не будет».
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «…один день, 22 июня, и все полетело черт знает куда. Отныне наша жизнь стала делиться на «до войны» и «после войны». Межа эта прошла не только через жизнь тех лет и поколений, а через весь мир и навечно…».
Беляев Борис Афанасьевич, председатель общественной палаты, сотрудник РФЯЦ-ВНИИТФ с 1956 по 1988 гг., почетный гражданин г. Снежинск: «Прежде всего, Борис Васильевич для меня – мой современник. Для меня это очень важно, что он мой современник. Мы с ним принадлежим к удивительному поколению самых взрослых мальчишек военных лет. И вот жизнь, обстановка, она на наше поколение отложила грандиозный отпечаток. Именно наше поколение наиболее рельефно воспринимает радости жизни. Второе, чтобы я хотел сказать – для меня он безусловный лидер. А вот настоящий лидер, неформальный лидер, отличается тем, что лидер берет на себя все главные сложности жизненные – производственные, житейские, нравственные. Берет на себя эти сложности, и рядом с ним чувствуешь себя значительно увереннее. Настоящий лидер берет на себя и облегчает жизнь и работу людей, а не усугубляет их своим присутствием. Вот это вторая сторона. Современник и безусловный лидер. Так было и вчера, есть и сегодня, и, по моим понятиям, будет и дальше так – лидер.
Надо сказать, что власть деформирует натуры, но Борис Васильевич является удивительным для меня исключением. Власть его нисколько не деформировала – каким он был, таким он и остается. Это подчеркивает его целостность натуры. Я не знаю, насколько слово «народность» точно отразит то, что я хочу сказать. Это признак сильного руководителя и сильной натуры, когда есть проблемы – идти в народ. В нем находишь и постановку вопроса, прояснение ситуации и, как правило, находишь и ответ.
Были мы на Семипалатинском полигоне. Выкроился день свободный, он мне говорит: «Поехали со мной в Семипалатинск». Поехали. Главная дорога идет по левому полигону до Семипалатинска, идет по левой стороне Иртыша, она степная, малоинтересная. Решили мы перебраться на правую сторону с полдороги. Подъехали, посмотрели вниз, смотрим причал паромный в дровах, искорёжен, копаются там несколько мужиков, пытаясь его поправить. Борис Васильевич говорит: «Я пойду, посмотрю». А я, по своей привычке, устроился на заднее сиденье вздремнуть. И вот его это «посмотреть» началось и закончилось тем, что сначала он начал потихонечку помогать этим мужикам, подставляя своё плечо. А потом взялся уже за топор. Когда причал был готов, пришел паром, то мужики, которые занимались ремонтом, с ним очень уважительно прощались. Я-то думаю, они его приглашали работать с ними в бригаде. Думаю, что он напрасно отказался».
Из книги Б. В. Литвинова «Грани прошедшего»: «…длинная, утомительная дорога… Это была дорога не только в эвакуацию и возвращение домой, но это была дорога из детства в юность. Уезжал я мальчиком, а возвращался тощим, длинным, нескладным парнем. Это была, по большому счету, настоящая школа жизни, я приучился к самостоятельности, привык сам принимать решения и сам отвечать за них. И еще: мне невероятно везло на хороших людей. Наверное, были и плохие, но они не задержались в моей памяти…».
Аврорин Евгений Николаевич, почетный научный руководитель РФЯЦ-ВНИИТФ, Герой Социалистического Труда, академик РАН: «Он очень быстро завязал связи со всеми смежниками. Он объездил те институты и предприятия, с которыми мы вместе работали, и он очень быстро завоевал и там авторитет. Так что, такое быстрое «вхождение» для него чрезвычайно характерно. Он умел брать решение на себя. Несколько таких случаев было, главным образом, конечно, на полигонах и при производстве мирных ядерных взрывов. К сожалению, подробности еще до сих пор недоступны, но тем не менее были такие сложные случаи, когда ему пришлось, действительно, принимать решение, а решение было очень сложное и ответственное. И для того, чтобы его провести в жизнь, требовалось разрешение министра. Он не постеснялся позвонить Ефиму Павловичу Славскому, и тот одобрил решение, которое принял Борис Васильевич. Был такой случай.
Теперь, когда он уже ушёл с этой должности, то он очень быстро нашел себе достойную работу, очень нужную – это описание тех работ, которые на протяжении многих лет проводились у нас в институте. Он возглавил лабораторию, и практически все работы, которые были у нас за эти годы, они теперь находятся в очень хорошем состоянии. Это описание и в электронном виде, и в бумажном виде. Так что этот опыт, который был, он далеко не пропал. Он подобрал себе очень хороших помощников, и вместе с ними они сделали эту очень важную работу. Он очень легко сходится с очень разными людьми. У него были какие-то приятели – колоритные старики по окрестным селам. Он с ними умел разговаривать, умел их разговорить и всякие интересные истории из них умел вытаскивать. И вот как-то в таком преклонном, солидном возрасте, он занялся литературной деятельностью, в том числе художественной литературой. Он написал несколько рассказов, очень интересных. Написал и воспоминания о своей жизни, и просто такие художественные рассказы написал. Они опубликованы частично. Наверно, будут еще опубликованы. Он хорошо пишет, у него хороший слог, хороший русский язык. Но не только, конечно, художественную литературу, может не столько художественная, сколько техническая литература. Он подготовил довольно много статей, подготовил и опубликовал учебник для конструкторов. То есть у него такая вот разнообразная деятельность, и он совсем не прекращает активную деятельность».
Вопрос ведущего: «Какая черта Бориса Васильевича вам наиболее симпатична?»
Аврорин Евгений Николаевич: «Мальчишество. Он все-таки остался еще таким увлекающимся подростком во многих отношениях. Его можно вполне подбить на какую-то авантюру, до сих пор ещё. Он человек увлекающийся. Я смотрю на нынешнее поколение, оно как-то гораздо менее романтично, гораздо более прагматично что ли стало. А вот у Бориса Васильевича сохранились еще очень симпатичные, юношеские черты».
Из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «… не от привычки наживаться чужим трудом приходит вера в людей и рождается любовь к ним. Можно многое говорить о том, что было хорошего в советской стране, и что плохого стало, начиная с Перестройки. Не ностальгия у меня по сталинским временам, а понимание того, что мы потеряли с советским строем Великую Державу, Россию. Была Держава, а стало СНГ. Теперь надо добывать новую славу для России…»
Фрагмент из фильма «Уничтожение последнего ядерного заряда на Семипалатинском полигоне (Казахстан), май 1995 года, Б.В. Литвинов: «Мы действительно уходим. Хотя для нас всех это место не пустое. Я 40 лет сюда езжу из своих 66, так что можно себе представить, сколько с этим местом связано. Для меня, конечно, не безразлично. И уникальность этого места ведь та, что, по сути дела, в мире существуют только три таких места, где есть набор всех видов испытаний. Даже у американцев на Неваде, там нет того набора, который на Семипалатинском полигоне. Поэтому рекультивация, восстановление, слежение за миграцией, ведь на этом же не кончится применение. С ядерным орудием будет покончено. Но с ядерной энергетикой не будет покончено. Ядерная энергетика будет развиваться. И будут они сопровождаться какими-то нежелательными явлениями? К сожалению, так техника развивается, что с техникой не все хорошо. В целом, изучение всего этого, конечно, под силу тому научному коллективу, который здесь служит. Если бы в старых границах полигона создан был бы заповедник с заповедным режимом и с программированной передачей земли, рекультивации по определенному плану, и ведение не просто так: вот мне захотелось, вот сай хороший, я хочу вот здесь пахать, или кого-то кормить, или чего-то. Нет! Чтобы ответственно ученые сказали – на этом сае все чисто».
Встреча с учащейся молодежью города Снежинска («Сто вопросов взрослому»), март 2008 года. Вопрос из зала: «Хотели бы вы родиться и жить в другой стране?»
Б.В. Литвинов: «Не хочу!»
Вопрос: «Если бы вам предоставили возможность заново прожить свою жизнь, вы бы что-нибудь изменили?»
Б.В. Литвинов: «Нет, я ничего не стал бы менять. Все, что мне довелось быть, мне все очень нравилось. Одно только от того времени – пережить войну, 1941–1945 годов, этого хватит на много жизней. Есть, что рассказать. А дальше создание ядерного оружия – это редчайшая удача».
Владимир Литвинов, сын, переводчик 1-й категории отдела научно-технической информации РФЯЦ-ВНИИТФ: «Он общался все время с какими-то людьми. Очень часто уезжал в командировки, и я в детстве понятия не имел ни о каких бомбах, физике и т.д. Единственное, что он иногда очень здорово по физике подсказывал в школе, очень хорошо объяснял, очень как-то так до первооснов. Это было очень удобно. И, собственно, он сам не предлагал никогда заниматься этим делом, зная, что мы сами можем выбрать.
Отца всегда интересовали литература и философия. Он сам писал, и до сих пор пишет. Естественно, со мной всегда какие-то обсуждения были, и, с другой стороны, поскольку я работаю в институте и перевожу все время что-то. Я тоже, чтобы понять процесс, динамику, суть этой динамики, естественно, обращаюсь к отцу за помощью, и он мне тоже что-то подсказывает, чем-то помогает.
Мне хочется подражать отцу во многом. Во-первых, в возможности создать коллектив и вдохновить на решение каких-то непростых задач. Мне кажется, что вот эта черта отца, она очень высоко ценится его сотрудниками, и хотелось бы следовать за ним по этому пути. Во-вторых, что для него всегда было характерно, это желание разобраться до полного понимания тем, что он занимается. И тут тоже хотелось бы за ним в этом следовать».
Интервью Б.В. Литвинова телепрограмме «Очевидное-Невероятное», канал «Россия», лето 1997 года: «Моя первая специальность, к которой меня готовили, потом переучивали – это проектирование ядерных реакторов. Я являюсь сторонником просто убежденным, не потому что я специалист в этой области, а просто из следующих логических рассуждений. До сих пор получение энергии связано, главным образом, со сжиганием. То есть с превращением кислорода в углекислоту, то есть превращение того газа, благодаря которому мы живем, и все остальное живет, в газ, который нам не нужен. Растения пользуются, но мы же не растения, мы другого склада. Ядерная энергетика, в этом ли виде или в другом – есть у нас сторонники взрывной энергетики – взрыв перерабатывают в энергию. И там не расходуется кислород, не образуется СО, СО2. А накопление СО, СО2 приводит к потеплению климата. А потепление климата приводит к ещё какой-нибудь гадости, которой мы не знаем. Какие масштабы этого дела мы тоже не знаем. Конечно, получение ядерной энергии тоже не без недостатков. И самым крупным недостатком является накопление радиоактивных отходов. Надо, конечно, находить выходы. Но атомная промышленность – сравнительно молодая промышленность. Я думаю, что и наше участие, «бомбоделов», в этом использовании, оно будет тоже полезно».
Волошин Николай Павлович, помощник директора РФЯЦ-ВНИИТФ: «Сохранились у меня стихи, которые мы писали к его 50-летию. Я себе дам труд процитировать хотя бы первых два куплета:
В чудесном городе Луганске
Свой путь по жизни начал он.
Мать из семьи была крестьянской,
Отец – рабочий, гегемон.
Войну с невзгодами и болью
Познал с лихвою мальчуган.
Он через Керчь и Ставрополье
Попал в далекий Казахстан.
Судьба, конечно, у Бориса Васильевича очень интересная из его собственных рассказов, из рассказов тех, кто его хорошо знал. Столько переплетений, что можно только сказать – как хорошо, что мы работаем и встречаемся с этим человеком, и он до сих пор активно участвует в работе всего института и отрасли. Это же человек был долгие годы председателем комиссии по взрывчатым веществам. Потом он передал этот пост Борису Григорьевичу Лобойко. Столько много было сделано в этом направлении. И до сих пор его труд востребован, и очень многие изделия, которые стоят на вооружении – это разработанные с его непосредственным участием. Особенно хотелось бы отметить его любовь к мирным ядерным взрывам. И, вообще, к этой тематике. Борис Васильевич до сих пор считает, что запрет на ядерные испытания, испытания ядерного оружия – это правильное решение. А запрет на применение мирных ядерно-взрывных технологий – неправильное решение. Нужно обеспечивать безопасность таких технологий, а не запрещать их. Вообще, он всегда считал и считает, что науку и открытия нельзя запретить. Если открыта ядерная и термоядерная энергия, надо ее использовать, только правильно и безопасно».
Рябев Лев Дмитриевич, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ, в отрасли с 1957 года: «Что характерно, как мне кажется, было для Уральского Центра, для главного конструктора Бориса Васильевича Литвинова, для его коллег, он мне нравился, откровенно говоря, производил большое впечатление вот такой конструкторский почерк. Он, на мой взгляд, был связан в первую очередь с миниатюризацией конструкции. Это были более, может быть, рискованные шаги, но ведущие, при определенной удаче, к серьезным продвижениям вперед. Поэтому я считаю, что и двухточки, и обратные компоновки, и совмещенные различные конструкции и прочее, и прочее – это огромнейшие достижения здесь были сделаны под руководством главного конструктора и с участием, естественно, теоретиков. И здесь, конечно, научно-технические достижения весьма серьезны.
Я считаю, что огромный вклад Борис Васильевич также [внес] в еще одно направление, связанное со взрывчатыми веществами. Если так взять ядерный заряд, то там два главных материала – плутоний и взрывчатка, но не отбрасывая важности других составляющих. Я представляю, насколько огромная, тяжелейшая ноша, которую на себя грузил Борис Васильевич Литвинов в 1968 году. Тридцать лет он возглавлял комиссию по взрывчатым веществам в Минсредмаше [Министерство среднего машиностроения СССР]. Это гигантская работа. Мне хотелось пожелать, чтобы, если так немножко перефразировать слова Маяковского, рекомендовать делать жизнь с товарища Литвинова».
К ёмкому и от души пожеланию, остается добавить еще одну мысль автора «Граней». Её позитивным настроем, пожалуй, будет уместно и завершить этот сборник коротких историй о главном конструкторе Борисе Васильевиче Литвинове.
Цитирую из книги Б.В. Литвинова «Грани прошедшего»: «…в заключение надо сказать, что моё повествование ещё не закончено. Я расскажу о том, как мы жили в Снежинске… Рассказывать о жизни на Урале намного сложнее, потому что и жизнь наша здесь была сложнее и ответственнее. Надо ещё работать. Процесс «делать» – процесс незаконченный, и он продолжается, пока продолжается жизнь. Оставим все это на будущее. Утро вечера мудрее…».
Фильм о Борисе Васильевиче Литвинове создан «ОТВ-Снежинск» в 2009 году, опубликован на сайте РФЯЦ – ВНИИТФ http://vniitf.ru/data/files/video/litvinov.webm