Георгий Павлович Ломинский. Человек. Генерал. Директор.

Текстовая расшифровка документального фильма, снятого «ОТВ-Снежинск» в 2018 году о Георгии Павловиче Ломинском (23.04.1918 — 17.06.1988).

В масштабах большой истории наш город еще совсем молоденький юнец. И тем не менее, каждая его улица пронизана историей. За ней стоят имена и люди, события и факты. Каждая снежинская семья знает, благодаря кому она оказалась на этой территории. У кого-то сюда приехали родители, у кого-то бабушки и дедушки в то самое время, когда город еще только-только зарождался. И зарождался именно здесь. По легенде Дмитрий Ефимович Васильев [советский инженер-механик, организатор производства, первый директор ВНИИТФ], вышедший по лесной дороге на берег озера Синара и плененный красотой этого места, сказал: «Здесь будет самый лучший город». И тем самым поиски места для нового секретного города завершились.

Одним из основателей города был Георгий Павлович Ломинский. Человек легендарный, который возглавлял институт четверть века. Город и институт рождались при его непосредственном участии и чутком руководстве. И сегодня, благодаря архивам и воспоминаниям людей, которые работали с ним, у нас есть возможность увидеть этого человека, услышать его голос, почувствовать его любовь к городу.

Фильм о генерале Ломинском поможет нам вспомнить, а кому-то впервые узнать о человеке, которого наряду с другими выдающимися людьми смело можно назвать отцом-основателем Снежинска – города, в котором хочется жить.

Судьба Георгия Павловича Ломинского обычна для военного поколения. Он родился в 1918 году на Украине в небольшом городке Казатине, главной достопримечательностью которого являлось железнодорожное депо.

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Отец работал кондуктором сначала на железной дороге, а потом работал на льдопункте там же на железной дороге. Мать не работала, нас было у неё четверо детей: три сестры и я. Так что ей было не до работы».

В детстве мечтал стать машинистом, как его отец. Потом увлекся авиацией и записался в планерную школу. Небом тогда грезила почти вся страна. А на земле походы по чужим садам, игра в карты с беспризорниками, уличные бои и прочие полезные издержки детства, воспитывающие характер. После окончания школы будет успешная учеба в Киевском индустриальном институте, с непременными оценками в аттестате зачетки «дюже добре».

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Меня всегда тянуло ко всяким металлическим делам. Я выбрал факультет машиностроительный, на аппаратуре глубокого холода».

Когда лучшим студентам предложили продолжить учебу в военных академиях, Ломинский выбрал артиллерийскую. И в сентябре 1938 года уехал в Москву. С этого времени и до конца жизни Георгий Павлович называл свой труд строгим словом – служба.

В мае 1941 года выпускника академии старшего техника-лейтенанта Ломинского распределили в научно-исследовательский полигон стрелкового и миномётного вооружения, располагавшийся в подмосковном местечке Щурово. Георгий Павлович испытывал гранаты, которые в последствии ставились на вооружение. В частности, ему пришлось участвовать в разработке гранаты РПГ-1, которая успешно пробивала броню немецких танков.

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Я там служил долго. Там произошло одно очень большое неприятное событие. Во время испытаний новых противотанковых гранат кумулятивного действия произошел преждевременный взрыв двух образцов на специальном станке испытательном, в результате чего погибло 2 человека, и была разрушена лаборатория. Я был наказан Верховным главнокомандующим, тогда Сталиным, в приказе вместе с рядом других провинившихся офицеров. Я был понижен в звании до лейтенанта. Должен сказать, что, конечно, очень было неприятно. Ну тогда торопились, работали день и ночь, без выходных, тем паче, граната в целом была отличная».

Служба на полигоне оказалась сродни фронтовой: частичная потеря слуха и осколки, некоторые из которых так и остались в ногах на всю жизнь, явственно свидетельствовали об опасности опытов. Нередко приходилось заниматься и разминированием неразорвавшихся немецких бомб.

Осенью 1947 года капитан Ломинский был приглашен на беседу в Центральный комитет. Беседовал с ним некто по фамилии Щёлкин.

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Я тогда не знал его. Пригласил в один из кабинетов, он со мной поговорил, спрашивал, чем я занимаюсь, сколько лет и т.д. И предложил продумать, если куда-то уезжать. Я ему сказал, что я человек военный, если нужно, значит буду работать там, куда меня пошлют. Рассказал ему, какие у меня были неприятности по службе и уехал с тем».

Эта встреча и предопределила судьбу. В 1948 году Ломинский попадает в атомный проект, в Арзамас–16. А еще через год станет хозяином испытательной площадки на Семипалатинском полигоне, где произойдет испытание первого отечественного атомного заряда.

Утром 29 августа 1949 года в 4.30 заряд поднимается на верхнюю площадку башни. В 5:00 начато снаряжение заряда. Руководит операцией Кирилл Иванович Щёлкин и лично вставляет первую полюсную пробку с капсюлями-детонаторами. Далее снаряжение проводит Ломинский. В 7:00 над Семипалатинским полигоном вырастает первый ядерный гриб. Отечественное атомное оружие становится реальностью.

Говорят, после первого испытания шутники приставали к Щёлкину с вопросом, куда он дел бомбу: «Ты же расписался в ее получении, а где она?» Предусмотрительный Ломинский с того первого испытания прихватил ключ от башни, на которой была установлена исчезнувшая Щёлкинская бомба.

Николай Павлович Волошин, помощник директора РФЯЦ-ВНИИТФ, ветеран атомной отрасли: «Мы находимся в музее ядерного оружия Российского федерального ядерного центра – ВНИИ технической физики имени академика Е.И.Забабахина. У меня в руках ключи от замка, которым закрывал дверь Георгий Павлович Ломинский башни, на которую был поднят первый атомный ядерный заряд Советского Союза. В 1953 году, когда испытывали первый термоядерный заряд – «Сахаровскую слойку» – в августе тоже, Георгий Павлович был в составе экспедиции и примерно этими же работами занимался уже вместе с Александром Дмитриевичем Захаренковым. И также была закрыта дверь замком, ключ от которого Георгий Павлович опять взял с собой».

За разработки образцов ядерного оружия в период работы в КБ-11 Георгий Павлович был награжден орденом Ленина, удостоен звания лауреата Сталинской премии второй степени, награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Еще памятный день для меня – это вручение. Сталинскую премию мне вручал Курчатов Игорь Васильевич, в том числе и Феоктистову [Лев Петрович Феоктистов, российский физик-ядерщик, один из разработчиков ядерного и термоядерного оружия в СССР], и Гречишникову [Владимир Фёдорович Гречишников, советский инженер-конструктор, кандидат технических наук], Есину [Павел Алексеевич Есин, советский инженер и учёный, конструктор, разработчик ядерных зарядов] и ещё некоторым товарищам. Это тоже останется, конечно, на всю жизнь – памятное дело. Он нам пожелал больших успехов и в конце сказал: «Дай бог не последнее». Так оно и получилось. Эти все, конечно, незабываемые минуты».

В 1954 году, Кирилл Иванович Щёлкин, бывший тогда заместителем научного руководителя КБ-11, написал служебную записку в адрес правительства СССР. В документе обосновывалась необходимость создания в Советском Союзе второго ядерного центра. Предложение было принято, и в апреле 1955 г. родился новый институт НИИ-1011. Впоследствии ВНИИП, а ныне – РФЯЦ-ВНИИТФ. В 1958 г. Георгий Павлович приезжает на новый объект. Начинается самый долгий и, как оказалось, самый важный этап в жизни Ломинского.

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «На Урале практически базы не было. Использовали старую базу «Б», в которой, как вам известно, некоторое время работала группа «Зубра» – Тимофеева-Ресовского [Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, советский биолог, генетик]. В общем, работали мы на той базе, с первого года начали делать нужные отечеству изделия».

Евгений Николаевич Аврорин, научный руководитель РФЯЦ-ВНИИТФ (1985-2007гг.), академик РАН, из выступления 1998 года: «Звездные часы» его – это те 24 года, когда он был директором нашего института. Это совпало и со «звездными часами» нашего института. Именно в это время, под научным руководством Евгения Ивановича Забабахина и под руководством Георгия Павловича Ломинского в нашем институте было создано больше 60% ядерного арсенала Советского Союза, который и сейчас остается основой обороноспособности нашей страны».

Человек необычайного организаторского таланта, генерал-лейтенант Ломинский не стал вмешиваться в дела ученых или руководить научными разработками. Зачем, если есть Евгений Иванович Забабахин и Лев Петрович Феоктистов. Очерчивая свою миссию, говорил просто: «Я – директор. Я должен обеспечить, чтобы всё крутилось-вертелось».

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «С самого начала нами руководил Кирилл Иванович [Кирилл Иванович Щёлкин, первый научный руководитель и главный конструктор ядерного центра] во всех вопросах. Начинал он с кадров, то есть говорил: «Отбирайте кадры единично!» Как он один раз выразился: «Поштучно!» Не в обиду будет сказано специалистам. И всех нас посылал в различные уголки Советского Союза, где мы набирали людей. Он считал, что лучше пусть будет один бездельник, а все остальные будут хорошие, чем будет просто общая серая масса. Также и с городом было. С первого дня существования мы обеспечили город горячей водой, холодной водой, сами провели газ без проектантов, сделали всё, что можно было по тем временам, проложили хорошие дороги. Условия для жизни людей созданы самые, я бы сказал, нормальные».

Ни об одном человеке не ходит в городе столько легенд, баек, воспоминаний, как о Ломинском. И это есть главное свидетельство искренней любви людей и непререкаемого авторитета народного генерала. Таким он, по-сути, и был: всегда среди людей, прост и доступен для каждого, при этом без какого-либо панибратства, компанейский человек с активной жизненной позицией. «Не надо отрываться от грунта, – одна из любимых его поговорок, – люди живут на земле, а не в облаках».

Владислав Иванович Никитин, заместитель директора по кадрам РФЯЦ-ВНИИТФ (1983-1999 гг.), из интервью 1993 года: «Вот вся его деятельность окрашена, именно, гуманным отношением к людям. Хотя ему приходилось быть жестким и достаточно часто жестким и очень жестким порой. Но такова жизнь, без этого жизнь не бывает, особенно директорская жизнь. Слишком велика ответственность на таком уровне, и поэтому приходилось принимать жесткие решения: и хозяйственные решения, и по людям, в том числе. Но если говорить в целом, по большому счету, это был гуманный человек».

Евгений Николаевич Аврорин, научный руководитель РФЯЦ-ВНИИТФ (1985-2007гг.), академик РАН, из выступления 1998 года: «Он был очень хорошим человеком, очень доброжелательным, очень веселым, очень жизнерадостным, но очень требовательным, хотя и очень добрым».

Ломинский умел находить общий язык буквально со всеми. Его радостно приветствовали на борту экипажи, командиры самолетов, вылетающих гражданскими рейсами из Кольцово [аэропорт Екатеринбурга]. С ним перебрасывались шутками молодые пловцы в бассейне, в котором Георгий Павлович с группой товарищей плавал по утрам. Его любили спортсмены, которых он поддерживал, детишки из «Орлёнка», и все горожане.

Николай Андреевич Голиков, заместитель директора по общим вопросам (1965-1978 гг.), из интервью 1993 года: «Он никогда не терял присутствие духа, был оптимист и большой юморист. Довольно известный пример или случай, когда на ЧМЗ [Чепецкий механический завод, г. Глазов Удмуртской республики] один бывший наш сотрудник подорвал дверь в каком-то почтовом отделении, сберкассе, под деньги. Злоумышленника изловили, выяснили, что он бывший наш, и директор ЧМЗ позвонил Георгию Павловичу. Говорит: «Слушай, что это ты ведешь такую подрывную деятельность – двери подрываешь?» Георгий Павлович говорит: «Слушай, если бы это делал я, ты бы мне не звонил!» Дал понять, чем мы располагаем».

На одной из встреч Ломинского спросили: «Как стать генерал-лейтенантом?» Он, не задумываясь, ответил: «А надо жениться на Марии Ивановне». В этом заключена большая правда. Добиваться больших высот человеку без второй половинки сложно, а иногда и невозможно. Они познакомились накануне войны на том самом полигоне в Щурово, куда распределился молодой лейтенант. Мария работала машинисткой при штабе, поэтому разгонять конкурентов пришлось основательно. Она пройдет с ним по всей службе, родит двоих дочерей. К слову, из-за нее однажды он чуть не поссорился с министром Славским.

Борис Иосафович Беляев, главный инженер, первый заместитель директора ВНИИП (1981-1988 гг.), ветеран атомной отрасли: «Коллегия, у Георгия Павловича доклад должен быть. Он прилетел с вечера, а Марии Ивановне делать нечего, полезла на антресоли и загремела оттуда, и сломала ключицу. Естественно, докладывают Ломинскому, это уже поздно, пока дошло. Он немедленно в аэропорт, ему говорят: «Георгий Павлович, у вас завтра в 10 часов доклад у министра на коллегии». Он говорит: «Министров много, коллегий и более того, а Мария Ивановна одна!» И улетел. И, конечно, досужие люди взяли и Ефиму Павловичу [Славскому] сказали. И с тех пор Ефим Павлович больше у нас на предприятии ни разу не бывал».

Евгений Александрович Дедов, председатель исполкома горсовета г. Челябинск-70 (1980-1989 гг.): «Вот тут [на предприятии] он генерал, а дома командирша Мария Ивановна. Во-первых, как она относилась к нему, как она оберегала его… Мария Ивановна творожком его утром – чтобы он не полнел».

Людмила Георгиевна Ломинская, дочь Георгия Павловича Ломинского: «Я никогда не знала, чтобы они когда-то ругались, сердились иногда друг на друга. Например, уехал он в командировку, а мама купила машину, а он не хотел. Это было, когда ещё «Волги» были, по-моему. Он приехал, говорит: «Да, ты купила машину, тогда ты и будешь ее водить! У меня есть шофер, зачем мне эта машина нужна?» Мама говорит: «Мы все будем ездить по выходным на природу». Он говорит: «Нет! И все».

Коллеги Г.П. Ломинского, из интервью 1993 года: «Как-то с Марией Ивановной мы разговаривали, а с Марией Ивановной мы познакомились буквально с первых дней, когда только еще приехали в Арзамас, она опекала нас, нашу группу. И она рассказывала, как они ночь проводят: «Холодно. Чтобы в окно не дуло – шинель на окно, а дальше он начинает мне рассказывать анекдоты. И до утра прохохочем, и холода не чувствуется».

Людмила Георгиевна Ломинская, дочь Георгия Павловича Ломинского: «Там же стишок про него сочинили – «Миллионы анекдотов он знает, как устав». Вот эту я обожаю [показывает фотографию]. Они же ведь ровесники, он только недавно умер. Обожаю. Папочка, конечно, анекдоты какие-нибудь травит, а Даниил Александрович смеется. Хорошо смеется».

Однажды на одном мероприятии Ломинского спросили: «Георгий Павлович, все генералы приехали на это собрание в гражданской одежде, а вы в форме. Почему вы все время в форме?» Тут же последовал мгновенный, как выстрел ответ: «Я ношу военную форму, потому что Мария Ивановна говорит, что я в гражданской одежде похож на заведующего тарным складом». Раздался взрыв хохота.

Людмила Георгиевна Ломинская, дочь Георгия Павловича Ломинского: «У него было два гражданских костюма, вот по жизни. И, когда он их надевал, мама говорила: «Ой, ну ты прямо председатель колхоза». Такой он смешной был какой-то в гражданском. И вот папа, как председатель колхоза, и мама, а вот моя сестра [показывает фотографию]».

Городская память хранит о Ломинском многое. Может быть потому, что в нем было много обычного, понятного людям, похожего. Георгий Павлович, например, никогда не стремился к роскоши. Трехкомнатная квартира, в которой Ломинские жили впятером, совсем не соответствовала генеральским стандартам, зато в ней было очень много книг. Не для интерьера, для души. Мария Ивановна иногда жаловалась знакомым, что со страхом ждет получки, потому что уже не знает, куда девать книги.

Людмила Георгиевна Ломинская, дочь Георгия Павловича Ломинского: «Я его ругала за то, что он читает книжечку за столом. И сама тоже как-то подлезла с газеткой. Он мне говорит: «Убрать газетку!» А я говорю: «Пока ты книжечки читаешь, я буду читать газетки».

Борис Михайлович Емельянов, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ по социальному развитию (1988-1995 гг.), директор музея Снежинска (1996-2006 гг.): «У него не было ни сада, не было машины личной. По городу он передвигался руки за спину, и не обязательно в генеральской форме. И вот топает по городу. Кстати, если говорить про рассады, он был не сторонник садоводства. Особенно ему не нравилось, когда садоводами становились офицеры: «Ну какие же это офицеры?!»

Отношение Ломинского к садовым участкам – вопрос особый. Он искренне не понимал, зачем выращивать картофель, если магазины города в любое время года торгуют и овощами, и фруктами.

Борис Михайлович Емельянов, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ по социальному развитию (1988-1995 гг.), директор музея Снежинска (1996-2006 гг.): «И он категорически был против. Повлияло, видимо, то, что как-то на самолете, ЧВВАКУШ [Челябинское высшее военное авиационное краснознамённое училище штурманов] ему выделял, то ли на вертолёте пролетел над городом и над садами, в том числе. И он однажды на оперативке сказал: «То, что я увидел (а это пятидесятые, как мы говорим, сады) – это такой хаос, такой кошмар. Ни улиц, ничего, все сумбурно распланировано». И вдруг Мария Ивановна прерывает его: «Дед, ну ты чего, в самом деле-то, уперся? Ну если люди хотят, зачем им мешать, пусть копаются в земле». Он посмотрел, промолчал. Проходит время, смотрю, нигде не стал он этого вопроса поднимать. Спасибо Марии Ивановне!»

Генерала любили соседи за доброжелательность, за жизнерадостность, за отсутствие всякого чванства. Когда теряли ключи, шли к Ломинскому. И вот почему. Георгия Павловича со школы тянуло, как он сам говорил, ко всяким металлическим делам. Поэтому директор брал маленькие тисочки, заготовки, делал новый комплект ключей, и собственноручно проверял, подходят ли они к замку.

В Ломинском удивительным образом сочетались свойства генерала, директора и человека. Именно это сочетание позволило ему решать огромное количество вопросов, как производственных, так и общегородских, которые он на себе замкнул. Его можно было встретить не только в секторах, цехах, на полигонах или в главке, но и в солдатских казармах, на строительных площадках, пионерском лагере, магазинах, на спортивной эстафете, в подшефном совхозе, и просто на улицах города. Причем, никто не знал, где именно, на каком объекте он появится или по какому двору пройдет.

Николай Павлович Волошин, помощник директора РФЯЦ-ВНИИТФ, ветеран атомной отрасли: «Все помнят его старожилы, что у него была такая привычка, руки за спину и спокойно обойти ряд магазинов, улицы, скверы, дойти до какого-то здания строящегося, постоять, подумать, взвесить, запомнить. Даже такой отзвук был, что «ходит-смотрит».

Борис Михайлович Емельянов, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ по социальному развитию (1988-1995 гг.), директор музея Снежинска (1996-2006 гг.): «Кстати, он не только по городу. Я помню был секретарем парткома КБ-1 и спустился в цокольный этаж, смотрю, идет Ломинский. Я потом спросил у руководства: «Как он, звонил ли? Что он там ходит?» А руководство не знает ничего. А память у него была известная. Он ведь в записной книжке, толстая-толстая была, но небольшого формата, черкнет буквально несколько завитушек. Только он глянет, он вспомнит, о чем была речь: «Обратите внимание, там на улице мусор. Куча лежит, я уже вижу не первый раз».

«Нравится нам у вас, везде чистота и порядок», – говорили приезжие. «А как же, ходим, смотрим, гоняем», – отвечал генерал. И гонял. По понедельникам с утра собирал на оперативку руководителей разных служб по итогам инспекции. Об ответственности за поручения напоминал и почтовый ящик, который висел перед входом в его кабинет, и куда каждый мог опустить свое письмо по любому вопросу. Ящик Георгий Павлович вскрывал лично, и о настроениях людей, и об их проблемах, узнавал из первых рук.

Во время поездок по городу он замечал все мелочи. Например, выбоины в асфальте или неубранный мусор. Разгон учинял страшный. Доставалось всем. И снежинцы за годы директорства Ломинского привыкли к тому, что за городом присматривает строгий хозяйский глаз.

Борис Михайлович Емельянов, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ по социальному развитию (1988-1995 гг.), директор музея Снежинска (1996-2006 гг.): «Он старался, чтобы у нас всё было: совхоз чтобы хорошо работал, ОРС чтобы нормально работал, жилье чтобы было в порядке, автобусы и другой транспорт ходили по расписанию. Всё это отслеживалось, и он не мог пройти мимо чего-то, что мешало бы удобной, комфортной жизни и сотрудников, и всего города. Это не просто был директор института, это был и хозяин города».

Долгое время Георгий Павлович мечтал построить на 21-й площадке профилакторий. Но поняв, что сделать это вряд ли удастся в обозримом будущем, он принял решение переоборудовать под профилакторий здание строящегося жилого дома в городе. Сказано-сделано. Горожане получили новое лечебное учреждение, а Ломинский – выговор.

Запомнился Ломинский и своей манерой говорить. Его речь была насыщена меткими фразами, крылатыми выражениями, каламбурами. Например, если кто-то предлагал идеи, которые нельзя реализовывать на практике, получал в ответ: «Не стоит раздувать кадило». На излишнюю ретивость не слишком высоких начальников была своя констатация: «Не так страшен черт, как его малютки». Иногда советовал: «Начальству надо говорить правду и только правду, но не всю».

Александр Николаевич Щербина, начальник научно-технического центра проблем безопасности ядерной энергетики РФЯЦ-ВНИИТФ (1997-2007 гг.), ветеран атомной отрасли: «Крылатая фраза: «Если ты не наказан, то считай, что ты поощрен». Прекрасная фраза: «Не отрывайтесь от грунта…». Или, как он писал на резолюциях. Пишут: «На экспедицию просим выделить столько-то банок кофе, столько-то там всего…», он пишет: «Согласен, любую половину».

Были поговорки пожестче и с красным словцом, без которого генерал – не генерал. Другой разговор, что Ломинский не усердствовал в этом. Он вообще не устраивал людям разносы на пустом месте, был чуток, внимателен, вежлив. Однако, если же дело касалось благополучия трудяг, бытовых условий их жизни, особенно на полигонах, где он часто бывал, тут он спуску не давал никому.

Александр Николаевич Щербина, начальник научно-технического центра проблем безопасности ядерной энергетики РФЯЦ-ВНИИТФ (1997-2007 гг.), ветеран атомной отрасли: «Вот аппарат ВЧ, собираемся, одеваемся. Тут звонок по ВЧ: «Щербина, где ты?» Литвинов: «Через час будем у тебя». Как через час? «Сейчас мы на вертолете, встречай нас». Приезжают на двух «газончиках». «Здрасьте! – Здрасьте!» Едем в гостиницу, садимся. Георгий Павлович [А.Н. Щербина стучит по плечу]: «Да-да ребята, вторую гайку получил. Ну как ты тут? Рассказывай». Я говорю: «Знаете, если честно, вот вы подъехали, а я вам даже не могу предложить руки помыть». «А что такое?» «Третьи сутки нет воды на площадке в гостинице». «Как нет воды?!» Вызывает Осина, первого: «Ты знаешь, откуда я тебе звоню? Я сижу на площадке в гостинице, вот мне тут рассказывают, третьи сутки воды нет. Это что за бардак?» И матом… Потом так трубку бряк. Я говорю: «Георгий Павлович, вы знаете, я так чувствую, будет очень тяжелое время. Сидим давно. Забивочный комплекс очень сложный, две штольни. Может быть можно какой-нибудь рейс организовать, чтобы народ свозить по семьям, и вернуться на работу?» На самом деле прислал самолет. Я даже саровчан до Свердловска: «Возьми на самолет».

Владислав Антонович Верниковский, главный конструктор института по созданию ЯБП (1981-1989 гг.), интервью 1993 года: «Георгий Павлович был не из тех людей, которые по кабинетам привыкли работать. Он возглавлял одну из экспедиций на Новой Земле. Проводили испытания, он лично туда приезжал. Надо сказать, для него тогда не всё благополучно сложилось, потому что с ним там случился приступ аппендицита. Его там оперировали. Представляете, когда его нужно было вывозить из зоны, на корабль грузить. При помощи крана его перегружали с берега на корабль. А потом, это было перед ноябрьскими праздниками, он изо всех сил рвался, конечно, домой. И вот его под расписку сопровождающий врач сдавал буквально, что привез живого, сдал и потребовал, чтобы печать института была поставлена. Он это дело всё воспринимал с юмором, с шуткой».

В 1964 году, когда начиналась эпоха Ломинского, институт был еще очень молод. Строительство экспериментальной и производственной базы научно-исследовательского комплекса – зданий, сооружений самого различного назначения – шло полным ходом. Хотя проекты площадок разрабатывались специальным институтом, в самых различных ситуациях директору приходилось становиться арбитром. Об одной такой ситуации в городе ходит целая легенда. Когда на центральной, девятой, площадке запланировали строительство вставки между зданиями КБ-2, собралось большое совещание по проекту. Новое здание, как-никак, должно было стать лицом института. Выбрали проект башни-небоскреба в двенадцать этажей. Ломинский, которому такая этажность явно не нравилась, поначалу согласился. Когда эмоции стихли, и проект обсудили со всех сторон, он сказал: «Ну вот и хорошо, что все вопросы утрясли. Только один вопрос остался, но я его решу сам». Берет карандаш и вычеркивает несколько верхних этажей, приговаривая: «На эти деньги мы построим новые казематы, и в «Орлёнке» новые корпуса сделаем. Кто против?» Люди, которые полчаса тому назад готовы были таскать друг друга за грудки, сидели разинув рот. Один только сказал: «Что ж, пусть будет недоскреб».

Имя генерала Ломинского в Снежинске носит не только улица, но и его любимое место и детище на Сунгуле – детский лагерь «Орлёнок». Если сказать, что он обустраивал лагерь с азартом, не сказать ничего. Всё было гораздо серьезнее в масштабах. Ломинский стал заниматься «Орлёноком» сразу по приезду на Урал, а затем вообще объявил лагерь общегородской стройкой. Две очереди корпусов, стадион, бассейн. Строительство генерал контролировал лично.

Коллеги Г.П. Ломинского, интервью 1993 года: «Вот уж куда он вложил много энергии и душу свою, и силы вложил, внимание уделял – это строительство пионерлагеря. Детей он любил. Надо сказать, что и дети ему платили тем же. Он умел находить с ними общий контакт. И когда, где бы он не появлялся, немалую роль, конечно, играла и форма, но дети любят военных, тем более, генерал появился. Он несколько слов с ними, и вокруг него уже полно детворы».

А ещё он загорелся сделать в лагере настоящую выставку военной техники. Сказано-сделано. На берегу озера Сунгуль заняли свои позиции гаубицы, зенитки, самоходная установка, танк Т-34, истребители, штурмовики. Появился даже списанный тральщик. Будучи на Дальнем Востоке по делам, Георгий Павлович договорился с моряками, и они подарили ему боевой корабль. Но как довезти его на Урал? Генерал обратился за помощью к железнодорожникам, рассказал им зачем и для кого. Те согласились, поместили корабль на трех платформах и привезли в Снежинск.

Коллеги Г.П. Ломинского, интервью 1993 года: «Боевой рейдовый тральщик, который был привезен с Тихоокеанского флота из Хабаровска. Привезли этот тральщик сюда. С каким же удовольствием мальчишки и девчонки, отдыхающие в пионерлагере, всегда катались на нем».

Когда Ломинского называют хозяином Снежинска – это недалеко от истины. В советской системе координат город, специально выстроенный под институт, целиком зависит от его руководства. Тем не менее, органы местной власти сформировались еще в 1957 году, а уже в 1961 году горисполком и совет народных депутатов праздновали новоселье в самом центре города, на улице Свердлова, 24.

Властям и руководству работать придется вместе и упорно. За два десятилетия эпохи Ломинского будет сформирована вся городская инфраструктура, созданы технически оснащенные базы для всех организаций, обслуживающих население города. Построена детская музыкальная школа. Ежегодно возводилось по 72-квартирному жилому дому. Был реконструирован плавательный бассейн, возведен памятник воину-освободителю и многое другое.

Юрий Николаевич Артамонов, заместитель директора института по капитальному строительству (1960-1987 гг.), интервью 1993 года: «Он принимал самое активное участие в проектировании можно сказать и строительстве всех основных объектов и института, и города. Нет ни одного крупного объекта, куда бы Георгий Павлович не вложил свой труд, ум, знания, советы».

У Георгия Павловича было необыкновенное чувство на что-нибудь нестандартное, непривычное и совершенно новое. При его активной поддержке на пустыре между кинотеатром «Космос» и горисполкомом был устроен музей камней под открытым небом. Работа не была закончена, планировалось на глухой стене кинотеатра разместить схему-карту Советского Союза с указанием месторождений этих минералов.

Это по его инициативе и при его личном участии на производственной площадке института в 1975 году установлен памятник Игорю Васильевичу Курчатову. Автор этой уникальной скульптуры – каслинский скульптор Александр Гилев – работал в течение пяти лет, чтобы создать восьмиметровую фигуру академика Курчатова. По указанию Ломинского в лесу было найдено несколько огромных камней, один из которых и был выбран под памятник. Камень с трудом приволокли на площадку, втащили на возвышенное место. На камень поставили отлитый из алюминиевого сплава пень и рядом фигуру Курчатова. Но для того, чтобы скульптор мог всё время здесь работать, его зачислили в пятый сектор лаборантом. При ревизии это раскопали и написали акт о штатном и финансовом нарушении с жесткими предложениями в отношении директора Ломинского. В министерстве Ломинского уважали, но не сильно любили за самостоятельный нрав.

Александр Николаевич Щербина, начальник научно-технического центра проблем безопасности ядерной энергетики РФЯЦ-ВНИИТФ (1997-2007 гг.): «Всю жизнь, будучи директором, да и до того, он стоял. Георгий Павлович стоял, несмотря на происки чиновников. Георгий Павлович убежденный в чем-то своём – он стоял. Это достоинство не позволяло ему прогибаться ни перед партийной властью, ни перед руководством министерства. Мы понимали, что это так. Мы верили безоглядно ему в этом отношении, поэтому он и легенда».

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Я должен сказать, что я в людях считаю самым важным – это великая честность, порядочность, энтузиазм выполнения заданий, безупречная отдача всех сил и знаний делу, которому служишь. Независимо от того, на каком посту человек работает».

Не всё и не всегда в жизни директора было гладким. В личном деле, наряду с поощрениями в приказах по министерству, есть и приказы о вынесении выговоров за серьезные нарушения сотрудниками института правил техники безопасности и правил обращения с секретными документами, за дисциплинарные нарушения при выезде работников в экспедиции. Особенно тяжелыми были переживания Георгия Павловича за групповой несчастный случай при работе с вредными веществами, произошедший в 1971 году.

Александр Иванович Сидоров, заместитель главного инженера института по технике безопасности и дозиметрии (1972-2000 гг.): «Работая в охране труда с опасными веществами, как говорил Георгий Павлович, нутром чувствовать надо где-что. Дальше все несчастные случаи, все большие травмы докладывали обязательно Георгию Павловичу, потом главному инженеру».

Расхожая фраза: «Не ошибается тот, кто ничего не делает», – не сглаживала его горькие чувства утраты человеческих жизней. Вместе с тем, он понимал, что единственная и самая крупная ошибка, ничего не делающего человека, заключается в том, что он ничего не делает. Такого безделья Ломинский никогда не позволял ни себе, ни другим.

Борис Михайлович Емельянов, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ по социальному развитию (1988-1995 гг.), директор музея Снежинска (1996-2006 гг.): «Он доверял руководителям подразделений. Но, если кто-то ошибался, Георгий Павлович ставил его на место, но за него сам ничего не делал. Он выстроил такую систему, где все знали, что надо работать на совесть. На месте. Каждому на своем месте».

Коллеги Г.П. Ломинского, интервью 1993 года: «Он умел работать, но умел и отдыхать. Он позволял себе это немного, нечасто, но уж, если где-то организовывался отдых, Георгий Павлович отдавался отдыху самозабвенно. Любил коллективы, любил людей. И, когда собирались в фойе в перерывах и начинали петь, он любил всегда участвовать в хоровом пении».

Борис Михайлович Емельянов, заместитель директора РФЯЦ-ВНИИТФ по социальному развитию (1988-1995 гг.), директор музея Снежинска (1996-2006 гг.): «А если уж песни, которые пели, конечно, обязательно «Артиллеристы, Сталин дал приказ!». А каким заводилой был в этих делах. Но жил он городом. Он любил город. По-настоящему любил город».

Вдоль когда-то новых снежинских кварталов протянулась улица имени Георгия Павловича Ломинского. И мог ли он, когда здесь был ещё лес, предполагать, что город так далеко раскинется и так подрастет в высотности домов? Оказывается, он очень даже представлял себе будущее любимого города. И крайне интересно теперь, спустя 30 лет, услышать, какие планы вынашивал тогда Георгий Павлович.

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Я вижу наш город таким через несколько, может быть, пятилеток. Что все жители будут, естественно, обеспечены отдельными квартирами и телефонами. Надеюсь, что в ближайшем будущем мы создадим музей. Я считаю, что мы обязаны, в планах у нас есть, построить большой многозальный киноконцертный комплекс в районе новых строительств, где у нас МИФИ-6, а с той стороны к войсковой части. Надеюсь, что начнем строить в следующей пятилетке многоэтажные гаражи, поскольку автомобиль скоро может нас с вами съесть. И лес рубим, и всё остальное. 21-ая площадка – у нас проекты очень хорошие. Мы её превратим полностью в базу отдыха. Там останется, конечно, пионерский лагерь, а старые корпуса использовать или для больниц загородного типа, или для того, чтобы сделать там базу для жизни наших пенсионеров престарелых.

Что нас ждет впереди, тяжело сейчас сказать. Нужно быть готовым к тому, что с 1989 года мы перейдем на самофинансирование, самоокупаемость. Деньжата придется нам зарабатывать. Поэтому нужно будет посмотреть – все лишние звенья выбросить. Но я уверен, что наш коллектив с любыми задачами справится».

В последние годы у Георгия Павловича было не очень хорошее здоровье. Наверное, повлияла и обстановка в стране. Генерал не мог не видеть, что для его любимого детища наступают тяжелые времена. Видел, а сделать ничего не мог. Молча сидел он перед телевизором, слушая пустые речи и размышляя, а всё ли он сделал правильно, не допустил ли где-то роковой просчет? В то время ядерщиков часто спрашивали: а не испытывают ли они вины за то, что всю жизнь, по словам американского физика-теоретика Оппенгеймера, делали работу за дьявола? Создавали страшное разрушительное оружие. Георгий Павлович не стыдился ни своей жизни, ни того, чем ему пришлось заниматься.

Радиоинтервью Г.П. Ломинского, 1987 год: «Считаю, что выбрал я профессию правильно. В то время, правда, это было более очевидно. Обстановка была такая, что, конечно, оружие отечеству нужно было наравне со всеми другими благами, и даже, может быть, в ущерб некоторым делам. Поэтому считаю, что выбор сделал правильно, и никогда не жалею. Думаю, что уже, конечно, такая обстановка не повторится, но тем не менее, если бы повторилась, то я так бы и сделал опять».

Однажды Георгий Павлович сказал: «Для того, чтобы люди понимали, чем они занимаются, я бы выставил корпуса наших изделий перед основной площадкой. Пусть люди видят, зачем они ходят на работу». Ведь сам он точно знал, зачем ходил на работу, а точнее – на службу. Чтобы делать оружие. Оружие, которое сохранит мир.

Генерал Ломинский скончался 17 июня 1988 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище. В этом году [2018] РФЯЦ-ВНИИТФ торжественно отмечает столетие со дня рождения незабываемого человека, генерала, директора.

В финале фильма вернемся в музей ядерного оружия. К этим историческим ключам, которые Георгий Павлович сохранил после испытаний первого отечественного атомного заряда. Вот эти ключи от башен с бомбами невероятной разрушительной мощи внутри. Знаменитый шведский химик, изобретатель и филантроп Альфред Нобель считал, что чем мощнее оружие в руках противников, тем меньше вероятность возникновения войн. И, в конечном итоге, главная роль нашего ядерного центра, как при Ломинском, так и теперь, была и есть, и будет – сохранять ядерный паритет и тем самым защищать главную мечту всех людей на планете. Мечту о мире во всём мире.

Фильм создан «ОТВ-Снежинск» в 2018 году, опубликован на сайте РФЯЦ – ВНИИТФ http://vniitf.ru/data/files/video/lominski.webm